представляю, что такое любовь. Нет, так-то… в книжках разных… понятно. Но — это же книжки, да? А вот… как в жизни? Честно могу тебе сказать… что у меня к тебе… вот ты — не просто мне нравишься! Тут что-то другое… и более сильное, что ли? И более — нежное, наверное!

Все время, пока Иван подбирал слова, Фатьма внимательно смотрела на него.

— Х-м-м… не врешь, вижу… И знаешь, что, милый… Мне так сейчас хорошо! И это не испортит никто. Ни Ритка эта, ни Елена… Ни эти курицы, у тебя в клубе!

Они и баньку протопили, и попарились… И еще другое… немного совсем. Иван старался быть нежным и ласковым. Пили вино, закусывали, разговаривали.

— Замотался я совсем, красавица! Даже подарок тебе на Женский праздник не подготовил! — Косову было неловко.

— Да что ты? А вот мы так… душевно сидим сейчас. Разве это не подарок для меня? А все эти… духи, тряпушки разные… Это же так… Неважно все! Главное же — отношения, правда ведь?

— Правда, родная!

На следующий день, к обеду, Косов поспешил вернуться в клуб. Они с Ильей скинулись деньгами, решили накрыть стол для «своих женщин», работниц клуба. Да и сколько их там было-то? Тоня и Лида…

Пока Иван суетился в своей комнате, готовил стол и закуски, директор съездил в город, накупил вина, да всяких вкусняшек.

«А неплохо получилось, со столом! Особых разносолов нет, но и так… вроде бы неплохо!».

В основном на столе стояли всякие закуски. Но и пару салатов Иван умудрился приготовить — из тех, что попроще! Яков и Мироныч уже отметились в клубе, притащив к столу разные домашние вкусности и поздравив женщин с праздником. Правда оставаться на застолье не стали, отговорились, что, дескать, старые уже — «Это Вам, молодежи, все погулеванить хочется! А нам, людЯм степенным — все больше дома нужно быть!».

Собрались за столом уже под вечер. Лиза чуть опоздала, принимая поздравления всем женским коллективом в школе. Илья начал поздравления, постоянно сбиваясь на какой-то официоз. Потом смутился, скомкал речь, вручил женщинам премии, выделенные в отделе культуры. Но потом — по рюмочке, по рюмочке и обстановка стала более теплой, непринужденной. Болтали, рассказывали анекдоты и побасенки. Иван старался шутить в меру, зная, что его может «понести» и тогда возможны разные ляпы.

Илья спел какой-то романс, ранее Ивану незнакомый, и передал гитару Ивану.

— Ваня! Про какие новые песни ты говорил? Спой нам, — предложила Тоня.

— Красавицы! Тексты — не песни, а мы с Ильей даже не садились над ними работать! Ну зачем я буду показывать Вам… заготовки? К тому же там, в основном, песни для женского исполнения.

— Ты опять сочинил песни для этой… дамочки? — возмутилась Лиза.

— Ну почему именно для нее? Их сможет спеть и любая другая певица! Не будем спорить, хорошо? Ладно… слушайте новые… но — другие! Илья! Ты тоже внимательно слушай, нужно будет посмотреть, что там по музыке…

Косов спел «Травы». Всем понравилось, только Илья заметил, что кое-что нужно поправить. Потом… после праздника. Потом… потом пошла в ход более веселая песня — «Ах эта девушка меня с ума свела!».

А после снова чуть грусти — «Букет» Рубцова.

Женщины разрумянились, слушали внимательно. И не понять было, что на них так действует — песни, или выпитое вино.

— Ну почему ко мне ты равнодушна?

И почему так смотришь свысока?

Я не прекрасен может быть наружно,

Зато душой красив наверняка!

Женщинам понравилось, женщины смеялись и подкалывали Косова.

— А эту песню вполне можно в концерт включить! — заявила Лиза, — обыграть ее, даже небольшую сценку поставить! Да, Илья?

Илья подумал и согласился.

— Ну… тогда и вот это послушайте! Песня, как мне кажется, должна петься на два голоса — мужской и женский! Такая песня… песня-шутка! Первой начинает женщина!

— Обещал — не позвонил!

Или ошибаюсь я?

Где ты шлялся? Пиво пил?

По друзьям таскаешься!

Народ веселился! Народу снова нравилось. После пару куплетов, припев пели уже все.

— И это — тоже песня-сценка! Как здорово! — радовалась Лиза, — интересный концерт может получится!

— Вот может быть… Эту песню хочу Вам показать. Пусть она и женская, — Косову нравилось быть в центре внимания у таких женщин — Лиды и Лизы. Да и Тоня — так здорово, когда она смеется!

— На Тихорецкую состав отправиться.

Вагончик тронется, перрон — останется!

Стена кирпичная, часы вокзальные,

Платочки белые, платочки белые, платочки белые…

Глаза — печальные!

Компания, обсудив новую песню, решила — и выпила! Потом дамы потребовали спеть «Платочки белые» заново, предварительно переписав слова на листочки. И снова Иван играл и пел, улыбаясь, глядя как резвятся совсем как девчонки эти, в общем-то, уже взрослые женщины!

Лиза взмахнула рукой, требуя внимания, и запела сама, под аккомпанемент гитары Ивана и аккордеона Ильи:

— Начнет выпытывать купе курящее

Про мое прошлое и настоящее.

Навру с три короба — пусть удивляются!

С кем распрощалась я, с кем распрощалась я,

С кем распрощалась — Вас не касается!!!

«А хорошо она поет! Здорово! Как мне кажется — даже и не хуже той же Вари! А что если…», дождавшись окончания песни, он спросил у улыбающейся и разрумянившейся Лизы:

— Лиза! А ты не хочешь спеть эту песню на концерте сама?

Остальные женщины подхватили и начали наперебой убеждать Лизу, как она здорово спела, и как будет здорово, если она выступит на концерте!

Лиза отнекивалась, отшучивалась, но было видно, что ей — очень приятно!

— А ты, Илья, что думаешь? Сможет Лиза хорошо выступить? — спросил Косов у директора.

Тот, улыбаясь, ответил:

— Ну а почему нет? Она же — учитель музыки и пения. Готовая певица! Голос хороший и поставлен на славу!

— Вот! Вот видишь! — заверещала Тоня, и они вдвоем с Лидой принялись снова уговаривать подругу.

— Так… женщины! У меня еще кое-что есть, — прервал бурные дебаты Косов.

Не сразу женщины успокоились, не сразу пришли в готовность к дальнейшему прослушиванию. Но:

— Стою на полустаночке, в цветастом полушалочке,

А мимо — пролетают поезда!

А рельсы-то, как водится — у горизонта сходятся,

Где ж Вы, мои весенние года?

И снова веселый визг уже изрядно нетрезвых женщин, снова причитания-уговоры Лизы — «стать певицей!», «это тоже песня для тебя!». Даже смутно был слышен шёпот Лиды — «а то опять отдаст все песни этой… толстожопой!».

«М-дя… однако! Тому, кто под столом — больше не наливать! Это наш шофер, ему